Воспитание для взрослых
Автор: Оксана РАЗУМОВСКАЯ, «Московские новости»
Все о высшем образовании >>>>
Прожив в Японии шесть лет, я поняла: самое удивительное в Стране восходящего солнца — обычный японский детский сад. Сюрпризы начались с первого телефонного звонка. Оказалось, что для определения ребенка в ясли («хойкуэн») нужно доказать, что оба родителя работают больше четырех часов в день. Причем доказать это нужно с документами в руках, а потом два раза в год подтверждать, что служебная нагрузка остается на прежнем уровне. В «хойкуэне» ребенка нянчат с 8 утра до 6—7 вечера, кормят его обедом и полдником, а на субботу для желающих вводят укороченный день.
Тем семьям, где один из родителей работает меньше четырех часов в день, ребенка нужно отдавать в детский сад «етиэн». Продолжительность рабочего дня здесь не более шести часов, зато детей здесь не только кормят и нянчат, но и воспитывают. Поскольку дочке было уже два года, я решила отдать ее в «етиэн». Правда, очень скоро я убедилась, что воспитывать будут не только дочку, но и меня саму.
Детский сад в Японии
Детский сад в Японии
Обед по уставу
Воспитание началось с «обенто» — коробочки с обедом, которую каждая мамаша должна приготовить ребенку утром. Оказалось, содержимое моей коробочки не соответствовало требованиям.
— Обед должен быть приготовлен из 24 видов продуктов, рис не должен разваливаться, а быть липким, — объяснила мне заведующая. — А крашеная картошка (по-нашему — свекла) вредна для здоровья.
После нескольких моих неудачных опытов по приготовлению еды я была приглашена на учебу в дом одной образцовой мамы, где собирались родительницы всех детей нашего маленького (23 ребенка и 3 воспитателя) детского сада.
— Селедка, тушенная с саке, — это экономично, — объясняли мне по ходу урока. — Гобо (съедобный корешок) — это полезно, а хиджики (разновидность водорослей) — это вкусно.
Здесь же была проведена и «лабораторная работа» — на столе появилась выполненная по всем правилам «мамского» устава «обенто». И хотя я с ужасом поняла, что при всем желании не смогу все это ни съесть, ни приготовить, и попросила об индивидуальной диете, на все мои просьбы последовал по-армейски лаконичный ответ: «Нужно есть все».
Возражать, как я убедилась потом, было бесполезно: в Японии принято жить по правилам группы. Для домохозяек «мамский» коллектив — это и есть та группа, уставу которой надо беспрекословно подчиняться. Не нравится — уходи. Естественно, вместе с ребенком.
Попытки словчить здесь не проходят. В результате долгих хождений по магазинам я составила дочкин «обенто» из покупных кушаний. И хотя они полностью соответствовали уставу, дочке (при всех детях) и мне (по прибытии автобуса с детьми к моему дому) было сказано: «Если мать не готовит ребенку еду своими руками — значит, она его не любит».
Невзятая высота
Нельзя сказать, что ко мне плохо относились. Наоборот, старались помочь. Просто правила для всех одни. И для родителей, и для детей.
— Ваша дочь не выполнила норму на взятие высоты, — строго сказала заведующая.
Речь шла не о прыжках в высоту. Просто наше чадо, ставшее уже четырехлетним, при подъеме на гору пустило слезу. Наказание было суровым: всех уличенных в слабости детей вместе с родителями (один папа и шесть мам) отправили на самую высокую в Саппоро гору.
— Отпустите руку ребенка. Она должна сама. — Приказ прозвучал откуда-то сзади прямо на склоне горы, на котором я рядом с дочкой карабкалась по шатким камням с красными пометками для обозначения безопасного от камнепадов пути.
«Сами» дети должны почти все, причем с самого нежного возраста. В детском саду нет уборщицы — дети сами моют пол, вытирают со стола. Раз в месяц они сами себе готовят еду — жарят рыбу, лепят лепешки из риса. Для них это игра. Лениться и капризничать — стыдно. Об этом знают и дети, и родители.
— Есть какие-нибудь вопросы или предложения? — Финальная реплика заведующей на родительском собрании явно носила риторический характер: все и так опустили головы (провинилась с «нормой высоты» не я одна).
По неопытности проявляю либеральную инициативу:
— Можно было выбрать гору попроще...
— А сколько вам лет? — незамедлительно последовал контрвопрос.
Увы, в команде провинившихся я оказалась младшей. А это значило, что дискуссия закончена.
— Почему вы молчали? Разве вы со мной не согласны? — пытала я после собрания одну из мам.
— Конечно, согласны, — ответила она. — Но всем нам было стыдно. Наши дети оказались не на высоте. К тому же на собрании принято говорить только в том случае, если вопрос адресован конкретно к тебе.
«Спевка» для мам
Все мои «товарки» по детскому саду были мне незаменимой подмогой. Они учили меня сидеть по-японски, правильно выбирать кимоно и, самое главное, — вести себя в коллективе.
— Нельзя говорить только «нет», — наставляла меня одна из них. — Придерживайся формулы «нет-нет-да». Говоря «нет», всегда улыбайся: во-первых, потому, что мы, японцы, сначала видим, а потом слышим, а во-вторых, серьезное «нет» считается здесь очень невежливым.
Впрочем, на собраниях они снова становились членами «мамского» коллектива, и у меня всегда возникало ощущение, что они стесняются «выдать» наши с ними доброжелательные отношения. Впрочем, собрания к этому и не располагали.
На единственном плановом собрании, которое я высидела до конца, сказать мне было просто нечего. На повестке дня стояли вопросы об «обенто» и о том, как чистить детям зубы. Доклады и содоклады по этим двум вопросам длились более трех часов. Потом мамы расселись полукругом, а председательствующая, сев напротив, перешла к вопросу о детских книгах. Она прочитала вслух с выражением одно из познавательных сочинений о том, как возвращается в природу то, что было съедено разными животными. По окончании чтения все разразились бурными аплодисментами: теперь ясно, как надо читать ребенку. Не поняв, что вызывает такой восторг, я не стала хлопать со всеми. И тогда сидевшая рядом мама взяла меня за запястья и похлопала моими руками — чтобы приобщилась к коллективу.
— Кстати, вы уже получили тексты детских песен, которые мы будем петь на следующем собрании? — спросили меня друзья.
От «спевки» я, однако, отказалась. Побывав на собрании, я как бы сказала одно «да» коллективу, и теперь у меня в запасе оставались два «нет».
Родительский строй
Ощущение, что меня по второму разу сдали в детский сад, не покидало меня даже дома. По воскресеньям к нам домой стала приходить без обязательного в Японии предварительного звонка командированная коллективом мамаша с детьми. Цель визита — воспитательная: отучить меня от дурной привычки долго спать по воскресеньям. Журили за то, что дочка в саду поцеловала в щеку своего друга Кеске. Пытались во время детского спортивного праздника поставить босой в октябре (!) в «мамский» строй, громко скандируя призывы в мой адрес. Стоявшая неподалеку моя приятельница, прожившая несколько лет в России, сказала, что выкликаемое в 70 ртов «Гамбаре!» («Постарайся!») в той ситуации способно было заставить разуться даже умирающего японца.
Увы, я не японка. И даже захоти я из уважения к «чужому монастырю» — стране и ее традициям — стать японкой, это все равно было бы невозможно. Впрочем, за то, что и моя дочь бегала вместе со всеми босиком и в шортах в октябре, я детскому саду все-таки благодарна, как благодарна каждая мать за здорового ребенка. Но не снимать же мне сапоги из благодарности?!
Криминальные хвостики
Мой и дочкин окончательный уход из детсадовского коллектива был вызван вроде бы совсем уж пустяковой причиной — я отказалась состричь кудрявые хвостики на дочкиной голове. Борьба вокруг хвостиков была долгой: два месяца все мамы при встрече напоминали мне — волосы ребенку неплохо бы подстричь. И этот отказ окончательно поставил меня вне рамок коллектива. Выходов из этой ситуации, по японским правилам, только два: подчинение или уход из группы. Дочка, находившаяся внутри коллектива, поняла это намного острее меня: состригла себе клок волос сама. Мне показалось, что она начала стыдиться меня — такой непохожей на всех остальных. И тогда я поняла, что надо уходить.
Мы ушли в муниципальный «хойкуэн» — проще говоря, в «продленку», где дочка, как и другие дети, жила в своем мире, который пересекался с миром взрослых только по вечерам. Здесь дочка смогла жить среди детей без аскетического воспитания, а я опять стала взрослой.
P.S.
— Неужели вам все нравилось и вы со всем были согласны? — поинтересовалась я у мамы из «етиэна».
— Конечно, нет. Но чтобы перейти в другой сад, нужно платить. К тому же переход из одного сада в другой из-за несогласия — это пятно на репутации. Если честно, я вам завидую.
|
Главная страница > Статьи